Для многих евреев в Германии и Западной Европе восточноевропейское еврейство с 19 века все больше превращалось в далекий мир. Из перспективы «Пруссенландии» ситуация выглядела несколько иначе. Здесь, например, осуществлял свою религиозную деятельность раввин Израиль Липкин, родившийся в 1810 г., по словам его биографа, «в Жагарах, в провинции Жемайтия в России» (ныне – Литва). Он следовал средневековой еврейской традиции, которая на Востоке Европы сохранилась дольше, чем где-либо, и заключалась в предпринимаемыми раввинами и торговцами путешествиях, длившихся много лет, а иногда и всю жизнь.
На самом деле рабби Липкин ни разу не занимал никакой должности, даже не имел определенного места жительства. Его жизнь и деяния никогда не были связаны с определенным местом и не были ограничены определенной сферой деятельности. Вся его жизнь была посвящена «общему благу» и этой службе общему благу он посвятил всего себя.
Причиной этого «всемирного» характера его деяний был тот факт, что он часто менял свое место жительства и нередко предпринимал далекие путешествия. Наряду со страной своего рождения Россией он выбрал местом своего пребывания соседнюю Германию. Несколько раз он останавливался в Кенигсберге и Мемеле. В Кенигсберге мы обнаружим его уже в 1858 г. в составе окружения знаменитого раввина Якоба Хирша Мекленбургского, где Липкин работал во имя дела традиционного еврейства. Данной деятельностью он особенно привлекал к себе внимание академической молодежи. Рассказывают, что еврейские слушатели Кенигсбергского университета (Альбертины) каждый день собирались в его квартире, чтобы внимать его «Пояснениям к Библии» или «Докладам о Талмуде».
Охотнее и дольше всего он оставался в Мемеле и провел там большую часть своей жизни, хотя и с многочисленными перерывами. В этом приграничном городе Мемеле он встретил многих своих бывших земляков, которые с радостью помогали ему в его предприятии советом и делом. С особым признанием заслуживают здесь упоминания двое мужчин: торговец Беньямин Ханеманн и упокоившийся ныне торговец Элиас Бер Фишель, гостеприимством которого рабби Липкин долгие годы пользовался.
В доме первого рабби Липкин даже устроил молельню, которую посещали и высокородные и бедные, и в которой он сам очень часто делал доклады обучающего и назидательного характера.
В Мемеле он вошел в состав союза прусских подданных (натурализовался), чтобы иметь возможность как можно свободнее и без преград продолжать свою деятельность, нацеленную на всеобщее благо. Здесь он начал выпуск еженедельника на иврите «Разум» («Hat’wuno»), который выходил частично в Мемеле, частично в Кенигсберге.
Здесь в Мемеле он заложил основы многих благих мероприятий, которые до сих пор доставляют мемельскому еврейству радость. […]
<>В 1875 г. рабби Липкину посчастливилось увидеть завершение строительства нового крупного молельного дома и школьного здания в Мемеле. И здесь он сумел внести свой значимый вклад, основав в непосредственной связи с этим заведением «комнату», в которой неимущие обучающиеся могли бы в случае необходимости найти пристанище на ночь.
К освящению этого великолепного храма божьего, кроме многих выдающихся равиннов из прилегающих русских местностей, был приглашен и очень известный раввин Майер Лейбуш Мальбим из Кенигсберга. […]
Но рабби Липкин не только в России и Германии считался первым авторитетом, он обладал и международной известностью. Со всех концов света к нему поступали разного рода запросы, и он с различных сторон оказывал всем поддержку и давал советы. Незадолго до своей смерти он был приглашен из Мемеля в Париж, чтобы в качестве советника и учителя поддержать там законопослушное товарищество, объединившееся в общину. С радостью он последовал этому призыву и с мужеством юноши в старческом возрасте Липкин предпринял зимой 1880 г. это далекое и тяжелое путешествие без всякого сопровождения. […]
Летом 1882 г. рабби Липкин вернулся из Парижа назад в Германию и осел в Кенигсберге, чтобы возглавить тамошнюю правоверную общину после смерти своего друга Мальбима. Но его деятельность там не продлилась долго. После нескольких месяцев его пребывания там смерть положила конец его бесконечным устремлениям и деяниям. После трехдневной болезни в ночь на 25 Шавата 5643 г. (1883) он отпустил свою чистую душу на волю.
Он умер в маленьком и очень бедном домике в Кенигсберге в Пруссии, как будто этот приграничный город между русской и немецкой землей должен был символически выразить его мысли и стремления, которые были нацелены на преодоление пропасти, существовавшей между этими соседними государствами в делах традиционного еврейства.
Источник: Из книги Эмиля Беньямина: рабби Израэль Липкин Салант. Его жизнь и деяния.