К концу 1980-х гг. Литва еще оставалась одной из республик Советского Союза, однако уже тогда здесь наблюдались признаки открытости и гражданской активности: молодой литовский редактор рассказывает о совместных немецко-литовских усилиях вокруг знаменитого памятника – скульптуры Аннушки из Тарау, воплотившей героиню баллады 17 столетия.
Редакция периодического издания – это такое учреждение, которое открыто любому посетителю. Те, кто в иных местах не может найти заинтересованного слушателя, надеются найти понимание у журналистов. Некоторые посетители начинают свои предложения с просьбы об опубликовании. Очень часто приходится немного рисковать, учитывая проблемы с цензурой, то есть с аппаратчиками господствующей партии. Но никто и никогда не сожалел об этом, даже если позже выяснялось, что речь шла просто об очередной «газетной утке». Но однажды, к моему стыду я должен в этом признаться, я не оправдал доверие одного человека, поэтому прошу здесь прощения – я впоследствии очень часто сожалел об этом. Этот человек разложил передо мной на письменном столе старые почтовые карточки с изображением клайпедского (мемельского) театра, на которых помимо всего прочего был и неизвестный мне доселе памятник. Гость пояснил, что речь идет о памятнике одному немецкому поэту, и попросил опубликовать эти изображения в газете. «Нужно вновь восстановить этот памятник», - пояснил человек. К этому моменту я был новичком в городе, о поэте и памятнике ему я слышал впервые.
Советский аппарат официальной пропаганды десятилетиями пытался не только держать в забвении следы немецкой культуры, но и полностью стереть их из памяти.
И хотя мне понравились открытки, я был вынужден с сожалением довести до понимания гостя следующие слова: «Нас не поймут и скажут, что мы поддерживаем немецкий реваншизм и предоставляем ему слово […]»
Сразу же после этого я начал сожалеть, что не опубликовал материал, ибо при пролистывании подшивок газеты «Tarybinė Klaipėda» («Советская Клайпеда») нашел статью переводчика и писателя Владаса Наузедаса, опубликованную в 1976 г. под заголовком: «Kur Taravos Onutės skulptūra?» («Где скульптура Аннушки из Тарау?»)
Это означало, что идея вовсе не была такой уж новой, однако она не нашла поддержки и была забыта. Все оставалось так, как было. […]
Но жизнь ценна и потому, что мы получаем шансы вынести уроки из ошибок.
Весной 1988 г. нам был подарен веселый месяц май. Первая стачка на клайпедской почте привела наконец в движение эпоху политической стагнации.
В тот день часы до захода солнца мы проводили в приятном обществе – мы праздновали день рождения коллеги. Только архитектор, хозяин дома Саулиус Маномаитис, был задумчив, ибо именно в тот момент по его проектам и представлениям шла реставрация клайпедского театра и его флигеля. Но строители, ах, эти строители… Если они когда-то были все на месте, то не хватало строительных материалов, или все наоборот. Жалуясь подобным образом, архитектор начал рисовать схему театральной площади, при этом он жаждал здесь увидеть вновь статую Аннушки из Тарнау. «Как было бы прекрасно, если бы она когда-либо вновь могла стоять здесь, как до войны: скромна и проста, вместо запланированного грандиозного обелиска, который бы полностью разрушил пространство площади и весь архитектурный ансамбль. Тогда бы и театр выглядел так, как он должен выглядеть …» Кто-то сказал, что один немец предложил воссоздать Аннушку. Он сейчас кстати находится в Клайпеде, но многие не готовы с ним встречаться. Это и понятно, ведь он приехал с Запада и памятник тоже «одному немцу»… «Саулиус, если этот гость обратиться к тебе, пришли его ко мне в редакцию. Возможно нам удастся продвинуть все хотя бы на один шаг». […]
Седовласый человек с юношеским шармом и улыбкой вошел в помещение редакции. Он говорил с акцентом по-русски и протянул мне свою визитную карточку. ХАЙНЦ РАДЗИВИЛЛ, Оффенбург. Я понял, что это и есть тот самый западногерманский турист, о котором мы говорили. Это подтвердила и симпатичная переводчица Лайма Лауринавичене. (Переводчица и гид заслуживает высоких похвал, ибо она многое сделала для того, чтобы сблизить литовский и немецкий народы).
Мы начали беседу. Выяснилось, что предки Хайнца Радзивилла были сторонниками литовской реформации и были вынуждены из-за давления католиков выехать в Восточную Пруссию. Родители Радзивилла до Второй мировой войны проживали в Рагните и Тильзите и тоже разговаривали на литовском. В семье было шесть детей, старшая дочь временами проживала в Клайпеде, поэтому иногда Хайнц приезжал ее навестить.
Семья Радзивиллов работала на железной дороге, поэтому они часто переезжали с места на место. Как и для других людей, тяжелые времена начались для Хайнца с началом Второй мировой войны.
После призыва в германский вермахт он прошел через всю Европу и попал в плен войскам Красной Армии в Курше.
Вплоть до 1950 г. вместе с другими военнопленными он рубил леса в Карелии, затем работал на строительстве жилья в Ленинграде (ныне – Санкт-Петербург). Война отняла у него молодость.
После возвращения в Федеративную республику Германия он устроился в международную строительную фирму. Исполняя различные служебные поручения, он объездил почти весь мир.
Эта история вызвала у меня только восхищение.
«В сентябре 1987 г.», - рассказывал Хайнц Радзивилл, - «я курировал туристическую группу, которая посещала Клайпеду. Многие из нас увидели тогда город впервые после сорока или более лет отсутствия. Образ города произвел на нас громадное впечатление, ибо мы не могли подумать, что мы увидим город подобным образом восстановленным, что он будет больше, чем ранее, и процветать в экономическом плане.
Реставрация старого города и театра произвела на нас позитивное впечатление. Многие помнят, что перед театром стоял памятник Симону Даху, то есть фонтан со статуей Аннушки из Тарау. Эта статуя тогда была символом города Клайпеда (Мемеля). «Аннушка из Тарау» - это песня любви Симона Даха. Я слышал эту песню в обеих частях Германии, в Австрии и Швейцарии, как народная песня она публикуется в немецких песенниках. Бывшие мемельцы, многие западные немцы и люди из всех стран были бы рады, если бы этот памятник был восстановлен».
«Господин Радзивилл. Я уже много слышал и читал про Аннушку из Тарау, я видел изображения тогдашней статуи».
«С помощью пожертвований мы должны восстановить эту статую. Мы можем покрыть все связанные с этим издержки в иностранной валюте, как практическое доказательство примирения народов. Давайте только представим: открытие реставрированного театра и открытие памятника! Это стало бы не только региональным, но и международным событием. Восстановленная статуя, старый символ города, стал бы магнитом для туристов. […] Это стало бы хорошей рекламой для страны, т.к. многие люди на Западе вовсе не знают о существовании Литвы. Многие пешеходы на немецких улицах, спроси их о Клайпеде или Мемеле, только бы пожали плечами. Особенно это касается молодежи. Восстановленная статуя прославила бы Клайпеду и Литву во всей Европе!» […]
25 мая 1988 г. в тогдашней «Tarybinėe Klaipėda» был опубликован взрывной материал […] Возможно, само интервью не привлекло бы такого интереса, если бы оно не было подкреплено старыми фотографиями статуи из архивов и статьей известного клайпедского историка Йонаса Таториса о поэте Симоне Дахе. […]
Газетная публикация не осталась без внимания. Редакция получала много писем, писали скульпторы, архитекторы, художники, философы, учителя, историки, школьники и даже уборщицы. […]
В одном из писем Ирена Кузьминскиене предложила поблагодарить Хайнца Радзивилла за его предложение, но восстановить памятник собственными силами, как это было в первый раз.
Читательница Марийона Матаитене делилась воспоминаниями о памятнике из своего детства: «Каждый раз, когда я прохожу по театральной площади, в моих фантазиях возникает фонтан и скромная статуя девушки». Она не сомневалась в осуществлении предложения Хайнца Радзивилла.
Ни один из писавших не сомневался в восстановлении памятника. Подобным образом можно было возместить тот вред, который война нанесла популярной клайпедской личности. […]
Тогдашнее городское руководство, удивленное энтузиазмом клайпедцев, договорилось с инициатором восстановления памятника Х. Радзивиллом о том, что немецкая сторона возьмет на себя расходы по созданию статуи и мемориальной доски в честь Симона Даха, а Клайпеда профинансирует строительство фонтана.
18 ноября 1989 г. памятник был открыт
Источник: Анастас Станевичус. Загадка Аннушки из Тарау.